| Lyutik | Дата: Четверг, 07.04.2011, 21:40 | Сообщение # 1 |
 Стоящий в начале
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Название пока такое,просто ничего более подходящего не придумалось.
Я снова карабкалась наверх. Там меня ждала кружка чая и новая история. Каждую осень, уже три года подряд ночи я проводила на этой крыше. Я просто приходила, садилась, через несколько минут около меня появлялась чашка чая, и кто-то невидимый, но такой уже родной, стоял за спиной. Потом он садился напротив, поджимал ноги, шуршал мелкой крошкой, а устроившись поудобнее, начинал рассказ. За три осени он ни разу не повторился, ни разу не рассказал что-то скучное или неинтересное. Я как-то понимала его, он понимал меня, хотя ни разу не сказали друг другу ни единого слова. Просто я знала, что он сейчас говорит, знала, чего хочет, где он, знала, что он всегда поджимает ноги и часто обхватывает их руками, когда сидит передо мной. Он же знал, я уверена, что я жутко люблю тот чай, который он мне приносит, знает, что я привязалась к нему, что без его историй не могу, что я считаю ступеньки, когда бегу сюда.
Я не знала ни его имени, ни кто он, ни зачем мне все это рассказывает и приносит чай. Просто так было надо, такой порядок установился за три года, без этого никак нельзя было ни мне, ни ему. И каждую ночь мы сидели на крыше и слушали друг друга, точнее, я его слушала, сама ни говоря, ни слова, боясь нарушить эту тишину.
Тишина эта началась три года назад. Я бежала ото всех, бежала, вперед не останавливаясь. Остановиться я просто не могла. Пронеслась через весь город на одном дыхании, влетела в первый попавшийся подъезд. А дальше только наверх, по лестнице, на крышу. Я не замечала, что уже задыхаюсь, мчалась наверх. Остановилась лишь у карниза, глянула под ноги. Было не высоко, пятый этаж. Какой-то старый двор. Такой, где царит свой маленький мир, где все друг друга знают, куда посторонние заходят так редко, что дворик уже превратился в крохотную страну.
И я в этом мире была чужой, настолько чужой и непринятой, что я, испугавшись, чуть не шагнула вперед. Меня кто-то схватил за руку, кончики пальцев кольнуло легким холодом и тут же жаром, я отступала от карниза, руку отпустило, но жар и холод я еще долго чувствовала на ладони. Я оглянулась, рядом никого не было, на крыше, около ног, стояла кружка с чаем. Я опустилась, взяла ее в руки, меня сразу же наполнило необъяснимым теплом, я почувствовала, что становлюсь здесь своей, что меня приняли в этот крохотный мир. Я села на крышу, отхлебнула из чашки. Я, честное слово, лучшего чая никогда в жизни не пробовала. В нем тонкими нитями вкуса сплеталось все тепло этого двора, вся любовь и все спокойствие.
Я забылась, утонув в этом вкусе, но вдруг рядом со мной раздался шорох. Эхом во мне отозвались слова, но источника слов я не видела, но почему-то знала, что он сейчас сидит передо мной, что это он шуршал и принес мне чай. Что это его ладонь такай холодная и горячая одновременно. Голос, мягкий, чуть хрипловатый, немного звонкий, и до боли родной зачаровал меня, увлекая в историю, которую рассказывал он, тот, кто сидел предо мной. Я смотрела туда, где он должен был быть, там слегка волновался воздух, как будто рассказчик слегка раскачивался, я заворожено вглядывалась, пытаясь различить силуэт сидящего.
И так три года подряд, три года пристального разглядывания, утопания во вкусе чая и голосе рассказчика. Ни единого раза я не увидела его, ни разу не запомнила, что он мне рассказывал, хотя знала, что он ни разу не повторился. И ни разу никому не рассказала о нем. Он был чем-то родным и привычным, что казалось, все о нем знают и рассказывать нет никакой надобности. И одновременно он был чем-то тайным и необъяснимым, что никому знать, и не положено. А ночные прогулки уже вошли в мою жизнь так, что без них я просто не могла, я знала, что если хотя бы раз не приду, больше на крышу я не смогу вернуться никогда.
Я миновала последний лестничный пролет, выбежала на крышу, остановилась. На карнизе, спиной ко мне кто-то сидел. Он что-то тихо напевал, а рядом стояли две кружки чая. Я стояла, не в силах сдвинуться с места, я понимала, что это он, что это его я так хотела увидеть, без чьего голоса я не могла заснуть, чей чай я так любила. А подойти не могла.
Неожиданно он повернулся, улыбнулся мне и все тем же, моим любимым и родным голосом произнес:
- Садись – хлопнул по карнизу рядом с собой – или ты не хочешь чаю? – снова улыбнулся.
Я села рядом, привычно взяла в руки кружку и, отхлебнув, разглядела его. Парнишка с русыми волосами до плеч и синими-синими глазами. Самый обычный на вид, куртка, джинсы, кроссовки, потрепанный вид, но другой, он одновременно был частью этого мира и всем миром сразу.
- Сегодня я расскажу тебе последнюю историю, – начал он, грустно улыбнувшись, - самую-самую последнюю.
- Почему? – я первый раз спросила его о чем-то, первый раз ему что-то сказала.
- Я должен идти.
- Куда? Зачем?
- Послушай, пожалуйста, очень тебя прошу. Как раньше просто сядь передо мной и выслушай.
Мы привычно опустились на крышу, он пождал ноги и обхватил колени руками.
- Когда-то, давно, я не буду вспоминать, сколько лет назад, сейчас это не важно, в этом дворе жил маленький мальчишка-художник. Он постоянно сидел во дворе и что-то рисовал. Почти никто его не замечал, просто принимали как есть. Жил он вон в том доме – парнишка махнул рукой в дом, стоящий рядом – в самой обычной семье. Мальчишка утром выходил во двор, разглядывал его, что-то зарисовывал, запоминал. Он был до жути любопытным. Однажды что-то привело его на крышу. Он ощутил там необъяснимое спокойствие и тепло. На крыше он тогда просидел весь день. Следующим утром он стразу же отправился на крышу, а потом стал проводить там все больше и больше времени. Дома его не искали, о нем забыли. Во дворе тоже перестали замечать. Он и сам уже не замечал, как превращался в невидимку. Дух этого двора, этого маленького мира. Ему уже давно надоело здесь жить, на этой крыше. Бумага и карандаши давно кончились, двор стал до мелочей знакомым и неинтересным. Бесконечно сидеть здесь стало до боли скучно и невыносимо. Как вдруг, когда он уже совсем отчаялся, на крышу вбежала девушка. Ему невыносимо выло представить, что сейчас она просто прыгнет, прыгнет вниз. Он схватил ее за руку, первый раз он держал за руку человека. Чай – это было единственное, что он мог ей предложить. Из прежней жизни он мог достать только чай, наполненный вкусом этого двора. Он из последних сил надеялся, что этот чай понравиться ей, и она еще вернется. Невыносимо и страшно было представлять, что она уйдет, и он больше никогда ее не увидит. Она вернулась. Мальчишка каждый вечер развлекал ее историями, а сам очень хотел, чтобы она его хотя бы раз увидела. Когда она уходила, он засыпал в страхе, что она не придет. Она приходила. И пришла сегодня сюда в последний раз.
Он замолчал, допил свой чай, улыбнулся.
- Прости, я ухожу. Я, правда, нашел то, что искал. То, чего мне не хватало в этом крохотном мире, тебя. Я не могу больше здесь, отпусти меня. Прошу.
- Иди.
Он кивнул, улыбнулся и, махнув мне рукой, растворился в запахе чая. Вот. Надеюсь услышать отзывы и критику.
|
| |
| |
